Рукописи Корана

Арабы были знакомы с письменностью ещё до появления ислама, хотя она и не была широко распространена среди них. Прототипом арабского алфавита была набатейская письменность, которой пользовались в Северной Аравии на протяжении почти 1000 лет до начала исламской эры. На его развитие оказала влияние и древнесирийская письменность. В первой половине VII века арабское письмо состояло только из основных символов, обозначавших одну согласную или группу согласных, имеющих одинаковую графическую основу. Сегодня буквы ба, та, са и йа, легко отличить друг от друга по количеству и месторасположению диакритических точек, но во времена Пророка, мир ему и благословение Аллаха, эти буквы зачастую имели одинаковое написание и обозначались прямой чёрточкой.

Впоследствии эта система знаков преобразовалась в различные виды почерков. Ранние коранические манускрипты были записаны двумя почерками. Первый — строгий геометрический почерк прямоугольной формы, известный как куфи. Он отличается крупными и не очень сжатыми буквами. Наряду с ним использовался почерк хиджази, более сжатый и слегка наклонённый вправо. Одни историки полагают, что хиджази использовался раньше куфи. Другие считают, что они имели параллельное хождение, но хиджази был менее официальным [Denffer [1]/60]. Впоследствии при переписывании текста Корана стали широко использовать почерк насх. Он имел более округлые формы и применялся везде, где скорости написания придавалось большее значение, чем утончённости и изяществу форм.

Преобразование коранического письма в тот вид, который оно имеет сегодня, проходило поэтапно, что определялось бурным распространением ислама и обращением в религию Аллаха различных народов, не говорящих на арабском языке. Мусхафы, которые были записаны во времена ‘Усмана ибн ‘Аффана, не содержали привычных для нас диакритических точек и знаков вокализации. Как мы увидим в дальнейшем, это позволяло сподвижникам использовать разные способы чтения Корана, которым их обучил Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха. Но по мере того, как арабы смешивались с персами и другими народами, обратившимися в ислам, осознавалась потребность в упрощении коранического письма для того, чтобы люди, не владеющие арабским языком в совершенстве, не допускали грубых ошибок при чтении Корана из мусхафов [Тарих аль-мусхаф [1]/37].

В первую очередь в кораническом тексте были расставлены знаки вокализации — огласовки (шакль). Первым, кто занялся этим, был известный таби Абу аль-Асвад ад-Ду’али (ум. 69/688). Сообщается, что когда эмир верующих ‘Али ибн Абу Талиб услышал, как люди ошибаются при чтении Корана, он предложил Абу аль-Асваду изложить правила арабской грамматики в виде книги, и тот выполнил его поручение, но не любил говорить об этом после смерти ‘Али ибн Абу Талиба. А когда губернатором Куфы и Басры был назначен Зияд ибн Абихи (ум. 53/673), он велел Абу аль-Асваду продолжить работу и подготовить руководство, чтобы люди могли пользоваться им. Абу аль-Асвад отказался выполнить такое поручение, но потом услышал на улице Басры, как какой-то человек неправильно прочёл аят: «В день величайшего паломничества Аллах и Его Посланник возвещают людям, что Аллах и Его Посланник отрекаются от многобожников» (сура 9 «Покаяние», аят 3). Он изменил всего один гласный звук и произнёс: «…что Аллах отрекается от многобожников и Его Посланника». В одной из версий сообщается, что Зияд сам подослал того человека, чтобы он неправильно прочёл Коран в присутствии Абу аль-Асвада. В любом случае Абу аль-Асвад пришёл к Зияду и согласился выполнить его просьбу и расставить огласовки в тексте Корана. Из тридцати человек он отобрал одного помощника, который под его наблюдением расставлял огласовки цветными чернилами, отличавшимися от основного текста. Эти огласовки представляли собой жирные точки, расставляемые либо над буквой (фатха), либо под буквой (касра), либо перед буквой (дамма). Сдвоенные точки служили для обозначения танвина [Бикаи 8/374-377].

Впоследствии мусульманские каллиграфы изменяли вид огласовок, обозначая их в виде квадратов, кружков, вертикальных чёрточек и т. п. Появление значков, которые используются в наше время, традиционно связывается с именем выдающего басрийского грамматиста аль-Халиля ибн Ахмада аль-Фарахиди (ум. 170/787). Для обозначения фатхи он использовал букву алиф, касры — букву йа, даммы — букву вав, сукуна — букву ха, шадды — букву шин и т. д. [Тарих аль-мусхаф [1]/40].

Вслед за огласовками в тексте Корана были расставлены диакритические точки (и‘джам). Хорошо известно, что арабские буквы состоят из чёрточек и точек, которые располагаются над чёрточками или под ними. В ранних списках Корана диакритических точек не было, и поэтому различать буквы, имеющие схожее написание, могли только те, кто владел арабским языком. Египетский учёный Мухаммад Абу Шухба (ум. 1403/1983) считал, что арабы использовали диакритические знаки и до появления ислама, но делали это крайне редко [Абу Шухба [1]/389]. Так или иначе, но первые рукописи Корана содержали только консонантную основу. Лишь во времена правления ‘Абд-аль-Малика ибн Марвана, когда возникла необходимость в обучении Корану мусульман, для которых арабский язык не был родным, халиф приказал губернатору Ирака аль-Хаджжаджу ибн Юсуфу дополнить текст Корана диакритическими точками. Аль-Хаджжадж был человеком образованным и отличался глубокими познаниями в области Корана и различных наук. По его поручению с поставленной задачей справились Наср ибн ‘Асым (ум. 89/708) и Яхья ибн Я‘мар (ум. 129/746) [Тарих аль-мусхаф [1]/39].

Таким образом, первые рукописи Корана не имели ни диакритических точек, ни огласовок. Они также не имели заголовков и разделительных знаков между сурами или частями Корана. В них не было даже формальных обозначений концовок аятов. Кроме того, написание слов в них несколько отличалось от тех правил, которые используются в настоящее время. В частности, алиф в некоторых случаях писался не после предыдущей буквы, а над ней. Иногда буквы алиф или йа опускались. В некоторых словах вместо алифа писалась буква вав. Эти орфографические особенности ранних рукописей не влияют на прочтение текста и приняты во внимание лишь в некоторых из современных изданий Корана.

Вполне естественно, что исследователей Корана, как и верующих мусульман, особенно интересует судьба первых мусхафов, переписанных по приказу халифа ‘Усмана. Как мы уже отметили, историки высказывали разные мнения об их количестве. К сожалению, ни один из них не сохранился до наших дней в полном виде. Автор «Апологии», приписываемой христианскому автору ‘Абд-аль-Масиху аль-Кинди, работавшему при дворе халифа аль-Ма’муна, пишет, что из четырёх мусхафов, написанных по приказу ‘Усмана ибн ‘Аффана, только мусхаф, который был отправлен в Шам, уцелел и хранится в Малатье. Мусхаф, отправленный в Мекку, «вероятно, сгорел в большом пожаре», который случился во время восстания ас-Сари ибн Мансура аш-Шейбани в 199/815 году. Мусхаф, хранившийся в Медине, был утерян во время войны в период правления Язида ибн Му‘авии. Куфийский мусхаф, «как говорят, до сих пор находится там, но это не точно, потому что он был утерян во время восстания аль-Мухтара» [Apology [1]/75]. Этот источник является сомнительным, и даже западные исследователи считают его анонимным и написанным в более поздний период [Bobzin 4/236]. Тем не менее упомянутые в нём сведения отчасти подтверждаются сообщениями мусульманских историков.

Мединский мусхаф находился в распоряжении эмира верующих ‘Усмана ибн ‘Аффана до его трагической гибели, и он читал его, когда мятежники ворвались в его дом. Есть надёжные сообщения о том, что кровь убитого халифа пролилась на мусхаф. Раннеисламский историк Абу Зайд ‘Умар ибн Шаббах (ум. 262/877) приводит рассказ Сулейма Абу ‘Амира о том, что он присутствовал там, когда мятежники окружили дом ‘Усмана, и тот читал мусхаф, а когда люди ворвались к нему и его ударили мечом, его кровь попала на слова «Аллах избавит тебя от них» (2:137). Он же приводит сообщения на этот счёт со слов матери верующих ‘Аиши, ‘Амры бинт Кайс, ‘Абдаллаха ибн Шакика, Абу Са‘ида, маули Абу Усайда, Абу Мухаммада аль-Ансари и др. [Ибн Шаббах 4/168-170]. Об этом же сообщает имам ат-Табари [Табари. Тарих 4/384].

После гибели ‘Усмана ибн ‘Аффана мусхаф находился у его родственников в Медине, но уже в начале правления Аббасидов он оказался в Ираке. Ибн Абу Давуд приводит рассказ Абу аль-Хаттаба аль-Хассани о том, что он спросил имама Малика о мусхафе ‘Усмана, и тот сказал: «Его увезли» [Масахиф 119]. Абу ‘Убайд в трактате «Китаб аль-кира’ат» пишет: «Я видел мусхаф, который называют имамом. Это мусхаф ‘Усмана ибн ‘Аффана, да будет доволен им Аллах. Его достали для меня из хранилища одного из эмиров. Это тот самый мусхаф, который лежал на коленях ‘Усмана, когда его убили, и я видел следы его крови в нескольких местах» [Самхуди 2/459]. Эти сообщения хорошо известны, и имам чтецов Абу Мухаммад аш-Шатыби (ум. 590/1194) упомянул их в своей касыде [Акиля [1]/4].

Имам Малик жил в конце эпохи Омейядов и начале эпохи Аббасидов, и к тому времени в Медине уже не было мусхафа, записанного при ‘Усмане ибн ‘Аффане. Абу ‘Убайд много путешествовал, а потом поселился в Багдаде и умер спустя почти полвека после смерти имама Малика. Он рассказывал, что мусхаф со следами крови ‘Усмана, да будет доволен им Аллах, находился в хранилище одного из эмиров, но не уточнил, где именно. Тем не менее его рассказ согласуется с другими сообщениями на эту тему. Кадий Басры во времена Харуна ар-Рашида Му‘аз ибн Муаз (ум. 196/812) рассказывал, что видел мусхаф ‘Усмана со следами крови на словах Всевышнего: «Аллах избавит тебя от них» (2:137) [Халифа [1]/175, Ибн Асакир 39/415].

Ибн ‘Абд-аль-Малик приводит рассказ Мухаммада ибн Ахмада ас-Садуси о том, что его дед Я‘куб рассказывал и собственноручно записал, что видел мусхаф ‘Усмана ибн ‘Аффана в раби-уль-аввале 223/838 года, когда халиф аль-Му‘тасым биллях распорядился реставрировать и украсить его переплёт. Эта рукопись была высотой два шибра и четыре пальца, и на каждой странице было 28 строк. Многие страницы мусхафа были запачканы кровью, некоторые — наполовину, некоторые — на треть, а некоторые — лишь немного. Он видел следы крови на странице с сурой «Звезда» и на странице с аятом «Аллах избавит тебя от них» (2:137) и спросил у того, кто нёс мусхаф: «Почему здесь так потёрто?» Тот ответил: «Люди обтирают его руками». Он сказал: «Я ясно видел следы пальцев рук и ясно видел пятно» [Ибн Абд-аль-Малик 1/349].

Дальнейшая судьба этого манускрипта неизвестна. И хотя в последующие столетия в разных городах Халифата появлялись мусхафы с пятнами крови на отдельных листах, которые в народе назывались «мусхафами ‘Усмана», мы не можем утверждать, что какой-то из них является тем самым мусхафом, который эмир верующих ‘Усман ибн ‘Аффан читал перед смертью. По всей вероятности, невежественные люди оставляли кровавые пятна на пергаментных листах манускриптов, чтобы продать их или извлечь из этого какую-либо выгоду.

Один из таких манускриптов со следами крови находился в Большой мечети Кордовы, и имам читал его каждое утро после рассветной молитвы. Андалусский историк и поэт Абу Бакр Ибн аль-Кутыйя (ум. 367/977) пишет, что уже при жизни эмира Кордовы ‘Абд-ар-Рахмана ибн аль-Хакама (ум. 238/852) при дворе был мусхаф, который считали мусхафом ‘Усмана и на котором клялись по важным поводам [Ибн аль-Кутыйя [1]/87]. Кордовский историк Ибн Башкуваль (ум. 578/1183) утверждал, что манускрипт в мечети Кордовы был мусхафом ‘Усмана ибн ‘Аффана и что жители Аль-Андалуса относились к нему с большим почтением [Маккари 1/563]. Согласно другим сообщениям, этот мусхаф содержал лишь несколько подлинных листов из мусхафа ‘Усмана ибн ‘Аффана, да будет доволен им Аллах. Мухаммад аль-Идриси (ум. 559/1166) в описании Большой мечети Кордовы пишет, что в небольшом хранилище слева от михраба хранился тяжёлый мусхаф, который поднимали два человека. В нём были четыре листа из мусхафа ‘Усмана ибн ‘Аффана, которые он записал собственной рукой и на которых были следы его крови [Идриси [1]/577].

Мнение о том, что мусхаф ‘Усмана был написан самим эмиром верующих, было широко распространено среди мусульман, несмотря на то, что многие учёные отрицали это обстоятельство [Ибн Марзук [1]/459, Курди [1]/6]. Но нас больше интересует описание этого мусхафа, которое приводит Ибн ‘Абд аль-Малик аль-Ансари аль-Марракуши (ум. 703/1303). По его словам, мусхаф ‘Усмана хранился в Большой мечети Кордовы, когда город был завоёван Альмохадами. Это произошло в 543/1148 году, и тогда же халиф ‘Абд-аль-Му’мин ибн ‘Али распорядился изменить надписи на михрабе. Пока продолжались работы внутри мечети, мусхаф хранился у доверенного халифа по прозвищу Ибн аль-Харраз, потом его вернули в мечеть, а в шаввале 552/1157 года вывезли в Магриб [Ибн Абд-аль-Малик 1/342]. Это была тяжёлая книга, на каждой странице было не больше десяти строк, а на двух листах были следы крови: на аятах «Аллах избавит тебя от них…» (2:137) и «Они зарезали верблюдицу…» (7:77). Ибн ‘Абд-аль-Малик пишет, что кровавые пятна на этих аятах, скорее всего, были добавлены позднее. Тем не менее, по его словам, это мог быть один из мусхафов, отправленных ‘Усманом ибн ‘Аффаном в провинции Халифата. По приказу ‘Абд-аль-Му’мина для мусхафа был изготовлен новый переплёт, украшенный драгоценными камнями, и впоследствии халифы Альмохадов брали его с собой в походы и читали его в рамадане. А когда в 646/1248 году халиф Абу аль-Хасан аль-Му‘тадид биллях погиб под Тлемсеном и его лагерь был разграблен, мусхаф оказался на книжном рынке в Тлемсене, а некоторые его листы были утеряны. Когда об этом узнал эмир Тлемсена Абу Яхья Ягмурасан из бану ‘абд-аль-вади, он выкупил мусхаф у торговца и сохранил его у себя, несмотря на попытки соседних правителей овладеть им. Ибн ‘Абд-аль-Малик пишет, что в 702/1304 году он всё ещё находился у потомков Абу Яхьи [Ибн Абд-аль-Малик 1/348-351].

Аль-Хатыб Ибн Марзук (ум. 781/1379) пишет, что мусхаф ‘Усмана оставался у Абдальвадидов до тех пор, пока Тлемсен не был захвачен маринидским султаном Марокко Абу аль-Хасаном ‘Али в рамадане 737/1337 года. Следуя традиции Альмохадов, он приказал нести этот мусхаф перед войском, но потерял его во время неудачного похода на Тарифу. Объединённые войска королей Португалии Афонсу IV и Кастилии Альфонсо XI нанесли мусульманам поражение у реки Рио-Саладо, и манускрипт оказался в руках христиан. Приложив немало усилий, Абу аль-Хасан вышел на его след в Португалии и выкупил его при посредничестве купца из Амизура, который привёз мусхаф в Фес в 745 году [Ибн Марзук [1]/461].

Это последнее упоминание о мусхафе ‘Усмана из Аль-Андалуса, которое мы находим в источниках. Мы не знаем, был ли этот мусхаф написан по приказу ‘Усмана ибн ‘Аффана, да будет доволен им Аллах, или содержал лишь четыре страницы, сохранившиеся от того мусхафа, который праведный халиф читал перед смертью. По мнению египетской исследовательницы Сахар ас-Саййид ‘Абд-аль-‘Азиз Салим, мусхаф ‘Усмана вполне мог попасть в Аль-Андалус во времена ‘Абд-ар-Рахмана ибн аль-Хакама, который посылал в Ирак торговцев для приобретения редких книг и изделий. Это совпадает по времени с последним упоминанием о мусхафе ‘Усмана в Ираке, которое приходится на период правления Аббасидского халифа аль-Му‘тасыма биллях [Сахар [1]/44]. Подлинность этого мусхафа также подтверждается рассказом Абу аль-Касима ат-Туджиби ас-Сабти (ум. 730/1329), известного учёного, который много путешествовал по арабскому миру. По его собственному признанию, он видел мусхаф в мечети Омейядов в Дамаске в начале 697/конце 1297 года, и видел мусхаф под куполом в Мекканской мечети в конце 696/1297 года, а также мусхаф в мечети Пророка, мир ему и благословение Аллаха. Он сказал: «Я исследовал мусхаф, который находится в Медине, и тот, который привезли к нам в Магриб из Аль-Андалуса, и они написаны одинаковым почерком, и нет сомнений в том, что это мусхафы ‘Усмана» [Ибн Марзук [1]/459].

В этом рассказе упоминаются два других мусхафа, которые, возможно, были написаны во времена ‘Усмана ибн ‘Аффана. Один из них хранился под куполом колодца Замзам в Заповедной мечети Мекки, а другой — в мечети Пророка, мир ему и благословение Аллаха, в Медине. Андалусский путешественник Ибн Джубайр (ум. 614/1217) пишет, что в мечети Пророка, мир ему и благословение Аллаха, рядом с местом его погребения, под замком хранился большой мусхаф, «один из четырёх мусхафов, которые ‘Усман ибн ‘Аффан отправил в разные города» [Ибн Джубайр [1]/153]. Однако он не приводит никаких сведений об особенностях этого манускрипта, его почерке, размере листов или количестве строк на странице.

Любопытно, что этот мусхаф не пострадал во время большого пожара, случившегося в мечети Пророка, мир ему и благословение Аллаха, в первую ночь рамадана 654/1256 года. Среди многих сгоревших ценностей были минбар Пророка, мир ему и благословение Аллаха, и сундуки с рукописями. Но огонь не затронул купольное строение во внутреннем дворе мечети, построенное по приказу ан-Насыра ли-диниллях в 576 году, в котором на тот момент хранился мусхаф ‘Усмана [Самхуди 2/374]. По некоторым сведениям, этот манускрипт оставался в Медине до 1334/1916 года, когда шериф Мекки аль-Хусейн ибн ‘Али поднял восстание против Османской империи и турецкие власти вывезли многие реликвии в Константинополь [Курди [1]/111].

Что касается мусхафа в Мекке, то он также упоминается в сочинении магрибского путешественника Ибн Баттуты (ум. 779/1377). Он пишет, что под куполом, построенным над колодцем Замзам, находился большой сундук, в котором хранился мусхаф, написанный рукой Зайда ибн Сабита, да будет доволен им Аллах. Жители Мекки доставали этот мусхаф во времена засухи или бедствий, открывали двери Каабы и клали мусхаф на макам Ибрахима, а потом начинали призывать Аллаха, надеясь приблизиться к нему посредством Писания и священного места, и Аллах посылал им милость и облегчение, прежде чем они расходились [Ибн Баттута [1]/152].

Ибн Баттута также сообщает о том, что в мечети эмира верующих ‘Али ибн Абу Талиба в Басре находился ещё один мусхаф со следами крови на листе с аятом: «Аллах избавит тебя от них. Он — Слышащий, Знающий» (сура 2 «Корова», аят 137). По его словам, это была одна из красивейших мечетей с большим двором, вымощенным красными камнями, и жители Басры совершали в ней только пятничные молитвы, а потом мечеть закрывали до следующей пятницы [Ибн Баттута [1]/197-198]. Других упоминаний о том, откуда этот манускрипт попал в Басру и что с ним произошло впоследствии, я не нашёл в источниках, которые были доступны мне. Сахар ас-Саййид ‘Абд-аль-‘Азиз Салим высказывает предположение, что это тот самый мусхаф, который был привезён в Самарканд и в настоящее время находится в Ташкенте, но эта гипотеза не подтверждается сколько-нибудь надёжными свидетельствами [Сахар [1]/49].

Мусульманские историки и учёные также упоминают мусхаф ‘Усмана, который хранился в мечети Омейядов в Дамаске. В отличие от большинства ранних манускриптов, в данном случае они сходятся во мнении, что это был именно тот мусхаф, который праведный халиф отправил в Шам. Ибн Джубайр пишет, что мусхаф ‘Усмана хранился в максуре, расположенной в передней части Большой мечети, и доступ к нему открывали каждый день после молитвы, и люди толпились вокруг него, обтирали об него руки и целовали его [Ибн Джубайр [1]/217]. В описании Ибн Баттуты сообщается, что хранилище открывали каждую пятницу после молитвы, и люди толпились вокруг мусхафа и приносили клятвы кредиторам [Ибн Баттута [1]/106]. Ибн Касир, который был современником Ибн Баттуты, тоже видел этот мусхаф в мечети Омейядов. По его словам, он был доставлен туда из Тверии в 518 году хиджры (соответствует 1124 году) и представлял собой объёмную книгу, текст в ней был написан ясными буквами и стойкими чернилами на пергамене, изготовленном, скорее всего, из верблюжьей кожи [Ибн Касир. Фадаиль аль-Куран [1]/89]. Считается, что этот манускрипт находился в Большой мечети Дамаска и сгорел во время пожара, который случился в 1310/1893 году. Другие утверждают, что он был вывезен в Санкт-Петербург, откуда он попал в Англию, после чего о его судьбе ничего не известно [Салих [1]/89].

Большинство ранних рукописей Корана, полных или фрагментарных, которые доступны в настоящее время, написаны не ранее II века хиджры. Старейший экземпляр, выставленный в Британском музее во время Фестиваля исламского мира в 1976 г., был датирован концом II века. Тем не менее отдельные листы и фрагменты Корана, записанные на пергамене, относятся к первому веку хиджры [Denffer [1]/61]. Многие из них были вывезены в Европу и Америку при участии дипломатов и охотников за древностями и теперь находятся в библиотеках мира, музеях и частных коллекциях. Обширные собрания рукописей Корана представлены в Национальной библиотеке Египта в Каире, Музее турецкого и исламского искусства в Стамбуле, Британской библиотеке в Лондоне, Национальной библиотеке Франции в Париже, Ватиканской апостольской библиотеке, Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге и других фондах.

Как уже было отмечено, ни один из известных нам полных или близких к тому манускриптов Корана не может быть отнесён к мусхафам ‘Усмана [Заркани 1/330-331]. Несмотря на это, некоторые ранние мусхафы в народе и даже в академической среде называют «мусхафами ‘Усмана», и среди них особо выделяются Самаркандский куфический Коран, Коран Хедивской библиотеки, Коран мечети аль-Хусейна и Коран музея Топкапы.

Самаркандский куфический Коран хранится в медресе Муй-и Муборак в Ташкенте, записан куфическим почерком без огласовок и диакритических знаков. До завоевания Самарканда Российской империей в 1868 году манускрипт находился в Ак медресе, рядом с мечетью Ходжи Ахрара. 24 октября 1869 года по распоряжению генерал-губернатора Туркестана фон Кауфмана манускрипт был изъят у мусульманского духовенства и отправлен в Санкт-Петербург, а в качестве возмещения в мечеть было сделано единовременное пожертвование в размере 100 руб. После Октябрьской революции 1917 года в ответ на просьбу со стороны мусульман Владимир Ленин распорядился передать мусхаф Краевому мусульманскому съезду Петроградского национального округа, а в начале 1918 года он был передан Всероссийскому мусульманскому совету и перевезён в Уфу. В 1923 году было принято решение отправить его в Ташкент. Затем манускрипт вернулся в Самарканд и несколько лет находился в мечети Ходжи Ахрара. В 1941 году его поместили в Музей истории народов Узбекистана в Ташкенте, а в 1989 году перенесли в медресе Муй-и Муборак, где он находится по настоящее время [Шебунин. Коран Публичной библиотеки [1]/70, Зайцев [1]/295-296].

Проследить связь этого манускрипта с другими известными мусхафами, описанными в источниках, не представляется возможным. Согласно рассказам Муллы ‘Абд-аль-Джалиля и Муллы Мугини-муфти, служившим в мечети Ходжи Ахрара, мусхаф ‘Усмана привёз в Самарканд из Ташкента шейх ‘Убайдаллах, которого в народе называли Ходжа Ахрар. Один из его мюридов, путешествуя по Румским землям, исцелил местного «халифа» и в качестве награды попросил подарить ему мусхаф ‘Усмана. Получив мусхаф, он тотчас же отправил его своему наставнику Ходже Ахрару. Слава его после этого приобретения ещё больше увеличилась и через несколько лет он переселился в Самарканд, где устроил медресе и мечеть [Шебунин. Коран Публичной библиотеки [1]/71-72].

Самаркандский куфический Коран состоит из 353 листов размером 53х68 см, и на каждом листе по 12 строк. Книга была собрана тетрадками по 8—10 листов, для чего внутренний край каждого листа загибался и склеивался. Подлинные листы пергаментные, многие из которых попорчены сыростью и доклеены толстой бумагой, видом похожей на пергамен. 69 листов полностью заменены бумажными. Из подлинных листов только 15 совершенно целые. Текст Корана написан прямым крупным почерком куфи, строго пропорциональным, не угловатым, хотя некоторые страницы отличаются от остальных более мелким письмом [Шебунин. Коран Публичной библиотеки [1]/75-81]. Сопоставив аяты, написание которых различалось в мусхафах, переписанных по приказу ‘Усмана ибн ‘Аффана, профессор Тайяр Алтыкулач пришёл к выводу, что этот манускрипт, скорее всего, был переписан с мусхафа, отправленного в Куфу, или с копии, сделанной с него [Алтыкулач [1]/77].

В 1905 г. петербургский купец Семён Писарев, который, кстати, не был арабистом, изготовил пятьдесят факсимильных копий этой рукописи. Некоторые из них были отправлены турецкому султану ‘Абд-аль-Хамиду, шаху Ирана Мозафереддину Каджару, эмиру Бухары Сеид ‘Абд-аль-Ахаду, султану Марокко Мулай ‘Абд-аль-Азизу, эмиру Афганистана Хабибулла-хану и многим выдающимся мусульманским деятелям. Одна из этих копий хранится в библиотеке Колумбийского университета (США). В 1980 г. в США факсимиле самаркандского манускрипта были растиражированы и дополнены вступительным словом Мухаммада Хамидуллаха на двух страницах [Denffer [1]/63-64].

Коран Хедивской библиотеки ныне находится в Национальной библиотеке Египта. Это куфический мусхаф, записанный на пергамене и имеющий большое сходство с Самаркандским мусхафом. Он тоже выполнен прямым куфическим почерком на листах размером 53х68 см, и на большинстве страниц тоже двенадцать строк. Из 562 листов манускрипта 248 являются подлинными, и они сохранились достаточно хорошо, ещё 34 пергаментных листа были добавлены позднее, 61 лист был заимствован из другого раннего манускрипта, и 219 листов записаны на бумаге [Шебунин. Коран Хедивской Библиотеки [1]/119-120].

Этот манускрипт попал в Библиотеку египетских хедивов (позднее переименованную в Национальную библиотеку Египта) в феврале 1884 г. Он был перенесён туда из Старой мечети Фустата — мечети ‘Амра ибн аль-‘Аса. Вероятно, это один из двух мусхафов, которыми славилась Старая мечеть. Египетский историк Таки-ад-дин аль-Макризи (ум. 845/1445) пишет, что во времена кадия Абу Мухаммада Ибн Бинт Валида (ум. 369/979-80) в Египет приехал человек из Ирака, который привёз с собой мусхаф со следами крови на листах. Он утверждал, что в прошлом этот мусхаф принадлежал Багдадскому халифу аль-Муктадиру биллях, и Абу Бакр аль-Хазин поместил его в мечеть ‘Амра ибн аль-‘Аса. С тех пор после рассветной молитвы имам один день читал Коран из этого мусхафа, а другой день — из мусхафа Асмы, написанного во времена ‘Абд-аль-Малика ибн Марвана по приказу его брата, наместника Египта ‘Абд-аль-‘Азиза ибн Марвана (ум. 86/705). Мусхаф Асмы был назван так по имени внучки ‘Абд-аль-‘Азиза, которая пожертвовала средства на то, чтобы каждое утро имам мечети читал Коран именно из этого манускрипта. Традиция читать Коран из двух мусхафов продолжалась до мухаррама 378/988 года, когда перестали читать после молитвы рукопись, привезённую из Ирака, потому что люди не доверяли истории о том, что это был мусхаф ‘Усмана [Макризи 4/20].

В начале XIX века французский дипломат и ориенталист Жан-Луи Асселин де Шервилль (ум. 1822) сумел вывезти из Египта огромную коллекцию манускриптов, среди которых была и часть мусхафа из Старой мечети Фустата. В 1833 г. Национальная библиотека Франции приобрела большую часть коллекции де Шервилля, в том числе 227 фрагментов Корана, насчитывающих 4800 листов. Среди них было 46 листов старого куфического Корана (Arabe 324a-d). Ещё 12 листов из этого манускрипта де Шервилль передал Готской научной библиотеке (Ms. orient. A 462) в 1810 г. Таким образом, на сегодняшний день в трёх мировых коллекциях хранятся в общей сложности 306 подлинных листов из мусхафа, который, безусловно, является одним из старейших к мире.

Коран медресе Аль-Фадылия — ещё один ранний манускрипт, возможно, переписанный с мусхафа ‘Усмана ибн ‘Аффана, который находится в Каире. Первое упоминание о нём мы находим у аль-Макризи в описании медресе Аль-Фадылия, что было построено кадием ‘Абд-ар-Рахимом ибн ‘Али аль-Байсани (ум. 596/1200), известным как аль-Кады аль-Фадыль. Он пишет: «В ней есть мусхаф, имеющий очень большое значение. Он написан старым почерком, известным как куфи. Люди называют его мусхафом ‘Усмана ибн ‘Аффана и говорят, что аль-Кады аль-Фадыль купил его как мусхаф эмира верующих ‘Усмана ибн ‘Аффана, заплатив за него больше тридцати тысяч динаров. Он находится в отдельной нише сбоку от михраба, с западной стороны, и люди почитают его и дорожат им» [Макризи 4/205]. Спустя три столетия Шихаб-ад-дин аль-Касталляни (ум. 923/1517) сообщает, что этот мусхаф находился в медресе Аль-Фадылия, пока оно полностью не пришло в упадок. Более ста тысяч книг, которыми славилось это медресе, были распроданы или взяты взаймы, и только мусхаф ‘Усмана оставался в своей нише, пока султан Кансух аль-Гаури не перенёс его и другие ценные предметы в специальное хранилище, которое он построил напротив своего медресе [Фатх мавахиби [1]/34-35].

По приказу султана в 909/1503-04 году для священной рукописи была изготовлена золотая коробка с надписью «Это мусхаф нашего господина ‘Усмана». В последующие годы мусхаф несколько раз менял прописку. Он находился в Каирской цитадели, потом — в мечети Ас-Саййида Зайнаб, а в начале 1305/конце 1887 года хедив Тауфик-паша распорядился построить в мечети аль-Хусейна специальное хранилище для этого манускрипта и других реликвий, связанных с Пророком Мухаммадом, мир ему и благословение Аллаха. Несколько месяцев мусхаф находился в резиденции хедива — дворце Абдин, а в конце 1305 года его торжественно доставили оттуда в мечеть аль-Хусейна. В феврале 2006 г. мусхаф перенесли в Центральную библиотеку исламских рукописей в мечети Ас-Саййида Зайнаб, где он был отреставрирован и где находится по настоящее время.

Манускрипт весом почти 80 кг написан на пергамене, изготовленном из шкуры газели, и состоит из 1087 листов размером 75х57 см. Почерк простой куфический, без диакритических знаков и огласовок, но достаточно умелый и красивый, что вряд ли было возможно во времена ‘Усмана ибн ‘Аффана. Принимая во внимание мастерство переписчика, особенности пергамена, отсутствие диакритических знаков, а также наличие разделительных знаков между сурами, известная египетская археолог Су‘ад Махир Мухаммад датирует этот мусхаф второй половиной I века [Мухалляфат ар-расуль [1]/131].

Поскольку мы не располагаем сведениями о ранней истории этого манускрипта, исследовательница допускает, что это мог быть и мусхаф Асмы из Старой мечети Фустата. Известно, что в конце правления Фатимидов, в 564/1168 году, Фустат был предан огню визирем Шаваром ибн Муджиром. Пожар продолжался несколько недель, и город выгорел до тла. Поэтому вполне возможно, что мусхаф вынесли из мечети и спрятали, а потом продали как мусхаф ‘Усмана, чтобы получить за него бóльшую сумму денег. В таком случае это — старейший мусхаф, написанный в Египте во второй половине I века по распоряжению наместника Египта ‘Абд-аль-‘Азиза ибн Марвана [Мухалляфат ар-расуль [1]/134].

Ещё один ранний манускрипт Корана — мусхаф музея Топкапы, который вали Египта Мухаммад ‘Али-паша подарил султану Махмуду II в 1226/1811 году. О происхождении этого мусхафа известно мало, кроме того, что он длительное время находился в Каире [Алтыкулач [1]/79]. Книга насчитывает 408 листов пергамена размером 41х46 см. Текст написан аккуратным куфийским почерком с огласовками в виде красных точек, а также редкими диакритическими чёрточками. На большинстве страниц по 18 строк, а на последних страницах количество строк варьирует от 13 до 17. Как и в Ташкентском мусхафе, слова в конце строк часто переносятся на следующую строку [Алтыкулач [1]/82-84]. Принимая во внимание особенности написания слов и различия между мусхафами, написанными по приказу ‘Усмана, профессор Тайяр Алтыкулач приходит к заключению, что этот манускрипт датируется концом первого — началом второго века хиджры и был переписан с мусхафа, который был оставлен в Медине, или с копии, сделанной с этого мусхафа [Алтыкулач [1]/89].

Помимо этих рукописей, есть также мусхаф Музея турецкого и исламского искусства в Стамбуле, уникальная коллекция манускриптов из Саны, фрагмент Корана в Библиотеке Тюбингенского университета. Огромное значение имеет так называемый Парижско-петрополитанский кодекс, большая часть которого находится в Национальной библиотеке Франции (Arabe 328ab), другая часть — в Национальной библиотеке России (собрание Жана-Жозефа Марселя), а ещё по одному фолио — в Ватиканской библиотеке (Vat. Ar. 1605/1) и коллекции Насера Давида Халили в Лондоне (KFQ 60). Сравнение этих манускриптов между собой и отсутствие между ними значимых различий не оставляют сомнений в том, что на протяжении всей истории ислама текст Корана ни разу не подвергался редакции и сегодня существует в том же виде, что и четырнадцать веков тому назад.