Правила толкования
Как мы уже отметили выше, умение толковать коранические аяты — одна из величайших милостей Господа по отношению к Его рабу. Однако на комментаторе Корана лежит большая ответственность, поскольку он имеет дело не со словами простых смертных, а с несотворённым Словом Аллаха, которое обладает глубоким смыслом и не допускает беспечного отношения к нему. Ас-Суюты пишет: «Толкователь должен стремиться к тому, чтобы толкование соответствовало толкуемому. В толковании не должно недоставать того, что нужно для разъяснения смысла, как не должно и быть чего-то лишнего, не подобающего содержанию. Не должно быть в толковании и искажения смысла или отхода от способа его выражения. Толкователь должен соблюдать соотношение между буквальным и метафорическим смыслом, соблюдать слог речи, а между словами у него должно быть согласие» [Иткан [1]/779, Учение о толковании Корана [1]/90].
Азербайджанский законовед Абу аль-‘Аббас аль-Хои (ум. 637/1240) сказал: «Наука тафсира и тяжела, и легка. Причины, почему она тяжела, очевидны. Самая же очевидная причина состоит в том, что это слово Говорящего, в понимании которого люди не могут опереться на услышанное от Него Самого объяснение. Иначе с пословицами, стихами и тому подобным. Человек в этом случае может достичь понимания, слушая объяснение самого автора или того, кто слышал это от него. В случае же Корана, безусловное толкование возможно только, если есть толкование Пророка, мир ему и благословение Аллаха, а мы таким толкованием располагаем только в отношении немногих аятов. Знание же смысла остального достигается углублением в знаки и символы. Вывод — Всевышний хотел, чтобы рабы Его размышляли над Его Писанием, и не велел Своему Пророку, мир ему и благословение Аллаха, дать разъяснение смысла для каждого аята» [Иткан [1]/761, Учение о толковании Корана [1]/54-55].
Богословы установили определённые правила, которых следует придерживаться при толковании Писания Аллаха.
1. Прежде всего, комментатор должен обратиться к самому Корану, поскольку изложенное сжато в одном месте растолковано в другом, а рассказанное вкратце в одной суре подробно изложено в другой. В этой связи нельзя забывать о том, что среди коранических аятов есть общие и конкретные, безусловные и обусловленные, изложенные сжато и истолкованные, ясные по смыслу и нуждающиеся в толковании.
Примером аята с общим смыслом (‘ам) является высказывание Всевышнего: «Разведённые женщины выжидают три месячных цикла» (сура 2 «Корова», аят 228). На первый взгляд, он распространяется на всех разведённых женщин, однако его смысл конкретизируется другим откровением: «О вы, которые уверовали! Если вы вступили в брак с верующими женщинами, а потом объявили им развод до того, как вы коснулись их, то они не обязаны перед вами выжидать срок» (сура 33 «Полчища», аят 49). В этом аяте исключение сделано для женщин, которые получили развод до того, как разделили супружеское ложе со своими мужьями.
Примером безусловного (мутляк) являются слова Всевышнего: «Те, которые объявляют своих жён запретными для себя, а потом отрекаются от сказанного, должны освободить одного раба, прежде чем они прикоснутся друг к другу» (сура 58 «Препирающаяся», аят 3). В упомянутом здесь повелении освободить раба не оговаривается, о каких именно рабах идёт речь, однако из другого аята ясно, что для искупления греха следует освободить верующего невольника: «Если верующий был из враждебного вам племени, то надлежит освободить верующего раба» (сура 4 «Женщины», аят 92). Иными словами, для правильного понимания безусловных (мутляк) аятов их следует рассматривать в контексте обусловленных (мукаййад) текстов на эту тему.
В качестве примера изложенного сжато (муджмаль) можно привести высказывание Всевышнего: «Совершайте молитву, платите закят и кланяйтесь вместе с кланяющимися» (сура 2 «Корова», аят 43). Повеления совершать молитву и выплачивать закят охватывают множество второстепенных предписаний, которые нуждаются в дополнительном разъяснении. В частности, не понятно, кому именно следует раздавать закят, о чём сообщается в другом аяте: «Милостыня полагается только нищим, беднякам, тем, кто занимается ею, тем, чьи сердца хотят умирить, и для выкупа рабов, для должников, для расходов на пути Аллаха и для путников. Так предписал Аллах, и Аллах — Знающий, Мудрый» (сура 9 «Покаяние», аят 60).
Аятов с ясным смыслом в Коране очень много. В качестве примера можно привести слова Всевышнего: «Мечети принадлежат Аллаху. Не молитесь же никому наряду с Аллахом» (сура 72 «Джинны», аят 18). Эти слова не нуждаются в комментариях. Из них ясно, что творения не имеют права молить о помощи или спасении кого-либо, кроме Аллаха, потому что только Он властен помочь рабу или наслать на него беду. Но есть немало аятов, которые нуждаются в пояснениях и комментариях. Выявление их, исследование их правильного смысла и разъяснение его на основании других аятов — одна из важнейших задач науки о тафсире.
2. Исчерпав предыдущий метод, комментатор должен обратиться к преданиям. Толкование, дошедшее в преданиях, принимается безоговорочно, если оно восходит к Пророку, мир ему и благословение Аллаха. Имам аш-Шафи‘и говорил: «Любое суждение Посланника Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, основано на том, что он понял из Корана» [Ибн Таймийя. Мукаддима [1]/93, Ибн Касир 1/7, Рисаля [1]/88]. Согласно Корану, Пророк, мир ему и благословение Аллаха, разъяснял его, руководствуясь божественным откровением: «А тебе Мы ниспослали напоминание, чтобы ты разъяснил людям ниспосланное им и чтобы они поразмыслили» (сура 16 «Пчёлы», аят 44); «Мы ниспослали тебе Писание, чтобы ты разъяснил им то, в чём они несогласны» (сура 16 «Пчёлы», аят 64).
Однако комментатор должен отличать достоверные и хорошие хадисы от слабых и выдуманных, потому что при толковании слов Аллаха можно опираться только на достоверные (сахих) и хорошие (хасан) сообщения. На роли хадисов в толковании Корана, если на то будет воля Аллаха, мы остановимся подробнее в следующих главах.
Если толкователь не находит ответа в хадисах или получает неполный ответ, то он обращается к высказываниям сподвижников, которые лучше всех остальных понимали смыслы аятов, знали обстоятельства их ниспослания и были свидетелями того, как Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, разъяснял Коран и претворял в жизнь его заповеди. Некоторые богословы даже отмечали, что толкование сподвижника, который был свидетелем ниспослания откровения, приравнивается к толкованию, восходящему к Пророку, мир ему и благословение Аллаха, если оно связано с обстоятельствами ниспослания или чем-то подобным [Заркаши 2/157].
Многие авторитетные толкователи Корана прибегают к высказываниям сподвижников, которые зачастую отличаются лишь по форме. Различия между толкованиями сподвижников, как правило, не являются противоречиями, хотя неосведомленные люди могут принять их за таковые. Дело в том, что, комментируя Коран, сподвижники обычно упоминали то значение, которое было очевидным для них и наиболее подходящим для того, кто задавал вопрос. Один говорил о сути или подобиях обсуждаемого, другой — о его качествах и результатах, хотя оба толкования трактуют текст в одном и том же смысле [Иткан [1]/765, Учение о толковании Корана [1]/70].
Передают, что Суфьян ибн ‘Уяйна (ум. 198/814) по этому поводу сказал: «В толковании Корана нет противоречий. Его слова лаконичны, но многозначны, и под ними может подразумеваться и то, и другое» [Саид ибн Мансур 1061, Дурр мансур 1/40]. Правдивость этого утверждения подтверждается и высказыванием славного сподвижника и знатока Корана Абу ад-Дарды: «Ты не станешь по-настоящему сведущим в религии, пока не увидишь у Корана разные стороны» [Ибн Сад 4/354, Ибталь аль-хияль [1]/18, Хилья аль-аулия 1/211].
Касаясь согласования толкований первых мусульман, Ибн Таймийя пишет: «Есть два вида таких разногласий. Первый из них — это когда один объясняет смысл не теми словами, которыми его выражает другой, указывая на иной по сравнению со вторым оттенок значения в обозначаемом, при том что само обозначаемое остаётся тем же. Пример — толкование выражения “прямой путь”. Одни говорят, что имеется в виду Коран, то есть следование ему, другие говорят — что ислам. Оба мнения согласны в том, что вера ислама есть следование Корану, однако в каждом из них даётся не то определение, что в другом. Кроме того, в слове “путь” можно усмотреть и третье определение, и т. д. Например, некоторые говорили, что это — Сунна и община, или что это — путь поклонения, или что это — повиновение Аллаху и Его Посланнику, и т. д. Все указывали на одну и ту же суть, но каждый описывал её по-своему, выделяя какую-то присущую ей черту.
Второй вид — это когда каждый толкователь приводит какую-то разновидность общего понятия в качестве примера, чтобы дать слушателю представление обо всём роде в целом, но отнюдь не определение, соответствующее по своему объёму определяемому. Пример — то, что передают по поводу слов Всевышнего: “Потом Мы дали Писание в наследие тем из Наших рабов, которых Мы избрали. Среди них есть несправедливые к самим себе, и идущие прямо, и опережающие других в добрых делах с позволения Аллаха. Это и есть большая милость” (сура 35 «Зиждитель», аят 32).
Известно, что “несправедливые к самим себе” — это те, кто отступает от повелений и нарушает запреты, “идущие прямо” — это те, кто исполняет повеления и соблюдает запреты, “опережающие” относится к тем, кто опережает и добавляет добрые поступки к обязательным предписаниям. “Идущие прямо” — это “люди правой стороны”, а “опережающие” — это опережающие первых, то есть “приближённые”. Каждый толкователь упоминает это на примере какого-то из видов послушания. Например, одни говорят, что “опережающий” — это тот, кто приходит на молитву в самом начале назначенного времени, “идущий прямо” — кто молится в пределах этого времени, а “несправедливый к самому себе” — кто откладывает послеполуденную молитву до того времени, когда уже стемнеет. Другие же говорят, что “опережающий других в добрых делах” — это тот, кто раздаёт милостыню к обязательному закяту, “идущий прямо” — кто отдаёт только предписанное пожертвование, а “несправедливый к самому себе” — кто вообще не даёт пожертвования» [Иткан [1]/764-765, Учение о толковании Корана [1]/63-64, см.: Ибн Таймийя. Мукаддима [1]/38-44].
Различия между комментариями сподвижников бывают связаны и с наличием у слова двух или более значений. В одних случаях все существующие значения бывают приемлемы, а в других — нет. Некоторые авторы усматривают несогласие и в различиях между близкими по смыслу комментариями. Например, в комментариях к выражению «…чтобы человек не обрёк себя на погибель» (сура 6 «Скот», аят 70) одни толкуют глагол тубсаля как ‘оказываться в заточении’, другие — как ‘становиться заложником’, хотя оба толкования близки друг к другу [Ибн Таймийя. Мукаддима [1]/53, Иткан [1]/765, Учение о толковании Корана [1]/56]. Что же касается серьёзных противоречий относительно смысла коранических аятов, то между сподвижниками таковых было немного.
В некоторых случаях один и тот же сподвижник предлагал несколько толкований одного аята. Такое возможно, например, если аят был ниспослан дважды: в первый раз имелось в виду одно, а во второй — другое, либо когда оба значения слова-омонима подходят к контексту, либо когда слово имеет единое согласованное, но обобщённое значение, а ни одно из уточняющих разъяснений не является обязательным. Но бывает, что эти два мнения нельзя совместить, и если оба они одинаково сильны, то предпочтение следует отдать более позднему мнению, в противном случае следует принять более правильное.
Толкования некоторых аятов, упомянутые в высказываниях сподвижников и табиев, иногда опираются на так называемые «евреизмы» — предания людей Писания, т. е. иудеев и христиан. На них часто опирался ‘Абдаллах ибн ‘Аббас, «книжник мусульманской уммы». Среди табиев знаниями о евреизмах выделялся Ка‘б ибн Мати‘ аль-Химьяри, больше известный как Ка‘б аль-Ахбар (ум. 32/652). Известным знатоком евреизмов и южно-аравийских хроник был выходец из Йемена Вахб ибн Мунаббих (ум. 114/732).
Поскольку достоверность евреизмов невозможно установить, проанализировав иснад, богословы дают им оценку по содержанию, разделяя их на три группы. Те их преданий, которые совпадают с текстами Корана и Сунны, пересказываются богословами. Те из них, которые противоречат Корану и Сунне, полностью отвергаются. Если же евреизмы содержат сведения, которые нельзя подтвердить или опровергнуть аятами и хадисами, то богословы воздерживаются от их принятия или опровержения, опираясь на следующий рассказ Абу Хурайры: «Люди Писания читали Тору на древнееврейском языке и разъясняли её для мусульман на арабском языке, и тогда Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: “Не верьте людям Писания, но и не обвиняйте их во лжи, а говорите: “Мы уверовали в Аллаха и в то, что ниспослано…” (2:136)» [Бухари 4485].
Большинство преданий, относящихся к последней группе, не содержит знаний, которые могут принести практическую пользу, и поэтому между ними есть немало противоречий. В качестве примера можно привести предания об именах отроков, заснувших в пещере, цвете их собаки или их числе; о том, из какого дерева был изготовлен посох Мусы; о названии птиц, которых Аллах оживил для Ибрахима; о части тела коровы, которой Мусе было велено ударить покойника; о названии дерева, со стороны которого Аллах заговорил с Мусой, и т. п. Как видим, знание таких подробностей не приносит человеку пользы ни в мирских, ни в религиозных делах, и по этой причине такие сведения не дошли до нас в пречистой Сунне. Тем не менее пересказывать такие предания людей Писания разрешается, не вступая в споры с теми, кто ссылается на повествования иного содержания. Упоминая о разногласиях между людьми Писания относительно числа отроков, заснувших в пещере, Всевышний сказал: «Одни скажут, что их было трое, а четвёртой была собака. Другие скажут, что их было пятеро, а шестой была собака. Такие догадки они строят. А другие говорят, что их было семеро, а восьмой была собака. Скажи: “Мой Господь лучше знает, сколько их было, и лишь немногие знают это”. Препирайся о них только открыто и никого из них не спрашивай о них» (сура 18 «Пещера», аят 22).
Такой мудрый подход позволяет избежать бесполезной полемики и учит мусульман не обращаться с подобными вопросами к людям Писания, потому что они сами не знают правильного ответа на них.
Несмотря на всё сказанное, некоторые богословы считали, что при толковании Корана вообще не следует опираться на предания людей Писания, поскольку их достоверность сомнительна. Шейх ас-Са‘ди пишет: «Следует отметить, что многие комментаторы часто пересказывали на страницах своих тафсиров предания сынов Исраиля. Совместив их с аятами Корана, они превратили евреизмы в толкование Писания Аллаха. При этом они опирались на высказывание Пророка, мир ему и благословение Аллаха: “Рассказывайте [то, что вы услышали] от сынов Исраиля, и в этом нет греха” [Бухари 3461].
Однако я считаю, что предания сынов Исраиля разрешается рассказывать в отдельности, не связывая и не сопоставляя их с Писанием Аллаха. На них однозначно нельзя ссылаться при толковании Писания Аллаха, если только они не подтверждаются достоверными хадисами Посланника Аллаха, мир ему и благословение Аллаха. Степень их надёжности определена в словах Пророка, мир ему и благословение Аллаха: “Не верьте людям Писания, но и не обвиняйте их во лжи”. И если достоверность евреизмов вызывает сомнение, тогда как мусульманская религия обязывает каждого человека уверовать в текст Корана и его смыслы, не подвергая их сомнению, то запрещается понимать Писание Аллаха на основании этих преданий, переданных неизвестными рассказчиками, тем более что эти предания или большая часть их представляются неправдивыми. Толкование Корана не должно вызывать сомнений, однако этому не придавали значения, и случилось то, что случилось» [Сади [1]/69-70].
Так же критично богословы относятся и к толкованиям, восходящим к некоторым табиям, особенно если они известны частыми ссылками на евреизмы. Толкования сподвижников внушают большее доверие, чем комментарии табиев, поскольку вероятность того, что сподвижники слышали их непосредственно от Пророка, мир ему и благословение Аллаха, или от того, кто слышал это от него, больше. Кроме того, сподвижники пересказывали евреизмы реже, чем табии и последующие поколения комментаторов.
В то же время тафсиры таких известных табиев, как Муджахид ибн Джабр, Са‘ид ибн Джубайр, ‘Икрима, ‘Ата’ ибн Абу Рабах, аль-Хасан аль-Басри, Масрук ибн аль-Аджда‘, Са‘ид ибн аль-Мусайяб, Абу аль-‘Алия, ар-Раби‘ ибн Анас, Катада, ад-Даххак ибн Музахим, считаются авторитетными и признаются богословами. Суфьян ас-Саури даже сказал: «Если до тебя дошло толкование от Муждахида, то этого тебе достаточно» [Табари 1/85, Ибн Касир 1/10].
3. При разъяснении смысла откровений также необходимо опираться на каноны классического арабского языка, поскольку язык Корана — ясный арабский язык: «[Он] на ясном арабском языке» (сура 26 «Поэты», аят 195). Аль-Байхаки передаёт слова имама Малика: «Если ко мне приводили человека, который толковал Писание Аллаха, не будучи знатоком диалектов арабов, я непременно наказывал его» [Шуаб аль-иман 2090, Заркаши 2/160].
Наряду с этим толкователь должен опираться на требования контекста и Шариата в целом. Именно это имел в виду Пророк, мир ему и благословение Аллаха, когда помолился за Ибн ‘Аббаса и сказал: «Аллахумма, научи его Писанию». В версии Муслима говорится: «Аллахумма, обучи его религии» [Бухари 75, Муслим 2477]. Это же имел в виду ‘Али ибн Абу Талиб, когда давал наставления Ибн ‘Аббасу, отправляя его к хариджитам: «Ступай, препирайся с ними и призови их к Корану и Сунне. Но не препирайся с ними, опираясь на Коран, потому что он имеет разные стороны. Препирайся с ними, опираясь на Сунну». Ибн ‘Аббас ответил: «О эмир верующих, но ведь я знаю Писание Аллаха лучше них. Он был ниспослан в наших домах». ‘Али сказал: «Верно, но Коран можно истолковать, и он имеет разные стороны. Ты будешь говорить, и они будут говорить. Если же ты будешь опираться на Сунну, то они не смогут увернуться от неё» [Ибн Сад 6/339].
Этих правил придерживаются богословы, которые истолковывают коранические аяты на основании хадисов и преданий, дошедших от ранних мусульманских богословов. Однако некоторые комментаторы Корана строят свои толкования на основе умозаключений, которые зачастую оказываются ошибочными. У приверженцев этого направления можно наблюдать две основные тенденции. Одни вначале устанавливают положения, а затем пытаются подогнать под них коранические откровения. Придерживаясь своих собственных воззрений, они пренебрегают тем, что на самом деле выражают или обозначают откровения. Другие же толкуют Коран, исходя из его возможного лексического значения, не учитывая того, Кто изрёк Коран, кому он был ниспослан и к кому был обращён. Предметом их изысканий являются только слова и то, что араб может выразить ими, и поэтому они высказывают суждения, противоречащие как некоторым шариатским принципам, так и контексту коранических аятов. Однако эти последние так же часто ошибаются в определении значения, которое может выражать слово, как и первые. Одним словом, толкования, опирающиеся на умозаключения богословов и не находящие подтверждения в достоверных хадисах и высказываниях сподвижников, нередко оказываются ошибочными, хотя высказывавшие их улемы прекрасно владели арабским языком и разбирались в шариатских науках. Примеры этого можно встретить в тафсирах Абу Бакра ‘Абд-ар-Рахмана ибн Кайсана (ум. ок. 225/840), Абу ‘Али аль-Джубба’и (ум. 303/916), ‘Абд-аль-Джаббара аль-Хамадани (ум. 415/1025), Абу аль-Хасана ар-Руммани (ум. 384/994), Абу аль-Касима аз-Замахшари (ум. 538/1143) и др. [Иткан [1]/767].
Авторитетные богословы не позволяют комментировать Коран, опираясь на собственные умозаключения и самостоятельное суждение, не основываясь на хадисы и предания.
Всевышний сказал: «Не следуй тому, чего ты не знаешь. Поистине, слух, зрение и сердце — за всё это [человек] будет спрошен» (сура 17 «Ночной перенос», аят 36). Говоря о шайтане, Аллах сказал: «Он велит вам совершать только зло и мерзость и наговаривать на Аллаха то, чего вы не знаете» (сура 2 «Корова», аят 169).
В хадисе, переданном со слов Джундуба ибн ‘Абдаллаха, сообщается, что Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Кто высказал о Коране собственное мнение и оказался прав, тот всё равно ошибся» [Насаи 8032, Абу Давуд 3652, Тирмизи 2952, Даиф аль-джами 5736]. В другом же хадисе, рассказанном со слов Ибн ‘Аббаса, говорится: «Остерегайтесь говорить от моего имени, кроме того, что вы знаете, и тот, кто намеренно солжёт от моего имени, займёт своё место в Огне, и тот, кто выскажет своё мнение о Коране, займёт своё место в Огне». Аль-Багави назвал этот хадис хорошим, а Шу‘айб аль-Арнаут — слабым [Ахмад 2976, Тирмизи 2951, Шарх ас-сунна 1/257, Сильсиля даифа 1783].
Имам аль-Байхаки назвал этот хадис сомнительным и сказал: «Если он передан верно, то тогда высказавший своё мнение о Коране — а Аллах знает лучше — сбился с пути. Правильный путь состоит в том, чтобы при толковании слов Корана обращаться к языковедам, а в изучении отменяющих и отменённых аятов, обстоятельств ниспослания и требуемого для изъяснения этого — к преданию сподвижников, которые были свидетелями ниспослания Корана и передали из Сунны Пророка, мир ему и благословение Аллаха, то, что разъясняет нам Писание Аллаха. Всевышний Аллах сказал: “А тебе Мы ниспослали напоминание, чтобы ты разъяснил людям ниспосланное им и чтобы они поразмыслили” (16:44). То, что было разъяснено самим законодателем, избавляет от надобности обращаться к суждениям тех, кто пришёл после него. Над тем же, что не было разъяснено им, размышляют учёные мужи, используя то, что разъяснено как аргумент в толковании того, что не разъяснено». Далее он сказал: «А может быть, смысл этого хадиса, если он достоверен, в том, что если человек, не постигший основных и второстепенных наук, высказывает своё мнение о Коране и оно совпадает с тем, что правильно, то такое совпадение, не основанное на знании, не достойно похвалы» [Байхаки. Мадхаль [1]/60, ср.: Учение о толковании Корана [1]/71-72].
Аль-Маварди сказал: «Кое-кто из людей богобоязненных понимал этот хадис буквально и воздерживался от того, чтобы углубляться в смыслы Корана путём самостоятельного исследования, даже если для этого имелись свидетельства, и свидетельства эти не противоречили прямому смыслу текста. Однако это — отступление от намеченного нами пути в познании Корана и углубления в его установления. Всевышний сказал: “Если бы они передали её Посланнику и обладающим влиянием среди них, то те из них, которые могут сделать выводы, поняли бы её” (сура 4 «Женщины», аят 83).
Будь такой человек прав, он никогда не сумел бы углубиться в смысл и ничего не понял бы в большей части Писания Аллаха. Если этот хадис верен, то его надо истолковывать так: кто рассуждает о Коране лишь на основании собственного мнения и касается лишь слов и оказывается прав, тот сбился с пути, а его правота — чистая случайность. Иначе говоря, этот хадис направлен против безосновательного мнения, не подкрепленного никакими свидетельствами.
В хадисе, переданном Абу Ну‘аймом и другими со слов Ибн ‘Аббаса, говорится: “Коран смиренен и имеет разные лики. Поворачивайте его к себе лучшим из его ликов”. Слово залуль ‘смиренен’ может иметь двоякий смысл: один — что Коран повинуется тем, кто выучил его и чьи языки произносят его, другой — что он сам разъясняет свои значения, чтобы до них могли дойти умы изучающих его. Слова “и имеет разные лики” тоже могут иметь двоякий смысл: один — что в словах Корана заключены разные возможные истолкования, другой — что в нём собраны разные виды повелений, запретов, побуждений, устрашений и заповедей. Слова “Поворачивайте его к себе лучшим из его ликов” тоже могут иметь двоякий смысл: один — истолковывайте Коран согласно лучшему из возможных значений, другой — из того, что в нём, призывы лучше, чем послабления, а прощение лучше, чем отмщение. В этом хадисе есть явное указание на допустимость углубления и самостоятельного изучения Писания Всевышнего» [Иткан [1]/769-770, Учение о толковании Корана [1]/72-73].
Однако толкователи должны остерегаться углубления в смыслы неочевидных аятов, не опираясь на ясные аяты и хадисы. Абу Я‘куб аль-Бувайты (ум. 231/846) передал слова своего учителя, имама аш-Шафи‘и: «Толковать неочевидные аяты можно только на основании Сунны Посланника Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сообщения кого-либо из сподвижников или единого мнения улемов» [Иснави [1]/502].
Всевышний сказал: «Он ниспослал тебе Писание. Одни его аяты ясные по смыслу, они составляют основу Писания, а другие затруднены для понимания. Те, чьи сердца уклоняются в сторону, следуют за тем, что затруднено для понимания, стремясь ввести в искушение [несведущих] и найти толкование. Но толкования его не знает никто, кроме Аллаха, и обладающие основательными знаниями говорят: “Мы уверовали в него. Он целиком от нашего Господа”. Но вразумляются только обладающие разумом» (сура 3 «Семейство ‘Имрана», аят 7).
Шейх ас-Са‘ди пишет: «Всевышний сообщил о Своём величии и Своей совершенной власти и самодостаточности. Он один ниспослал это великое Писание, которое превосходит любые другие слова своей правильностью, красноречием, неподражаемостью и полезностью для людей. Среди его аятов есть такие, которые имеют ясный смысл и которые невозможно истолковать вопреки этому смыслу, и такие, которые неочевидны и могут иметь сразу несколько толкований. Определить же достоверность этих толкований можно только при сопоставлении их с ясными по смыслу аятами. Люди, чьи сердца поражены недугом, которые уклоняются от истины по причине своих дурных намерений, следуют за неочевидными аятами и используют их для обоснования своих ошибочных высказываний и порочных воззрений. Тем самым они распространяют смуту, искажают Писание Аллаха и толкуют его в угоду своим желаниям и мазхабам. Они сами сбиваются с пути и сбивают с него других.
Те же, которые обладают основательными знаниями, в чьи сердца проникли знания и убежденность, порождающие праведные дела и правильное понимание, знают, что Коран целиком ниспослан от Аллаха и что все ясные и неочевидные аяты его являются истинными и не противоречат друг другу. Они знают, что смысл ясных аятов не вызывает никаких сомнений, и сопоставляют его с толкованиями того, что неочевидно и что приводит в замешательство тех, кто не обладает полными знаниями и мудростью. Благодаря сопоставлению ясных и неочевидных аятов им открывается смысл всех откровений, и они говорят: “Мы уверовали в него. Он целиком от нашего Господа”. Однако эти полезные и правильные знания открываются только тем, кто способен размышлять. Это означает, что умение сопоставлять ясные и неочевидные аяты — это особенность благоразумных людей, тогда как следование за неочевидным — характерный признак тех, кто исповедует ошибочные воззрения, кто не способен здраво мыслить и имеет дурные намерения.
Затем Аллах сообщил, что толкования таких аятов не знает никто, кроме Него. Такое прочтение правильно, если под толкованием подразумевается всестороннее познание истины и постижение самых глубоких значений откровения, поскольку такого рода знаниями действительно обладает только Аллах. Если же под толкованием подразумеваются смыслы Корана, то данный аят означает: “…хотя толкования этого не знает никто, кроме Аллаха и обладающих основательными знаниями”. Это — похвала в адрес тех, кто обладает твёрдыми знаниями, и указание на то, что они способны правильно понимать как ясные, так и неочевидные тексты Корана и Сунны» [Сади [1]/208-209].
Ранние мусульмане опасались высказываться о Коране, не имея твёрдых знаний, полученных от их праведных учителей. Комментировать Коран, не имея свидетельств и аргументов, — значит ходить по краю пропасти или даже возводить навет на Аллаха. А ведь в Коране говорится: «Почему же они не приведут ясный довод в пользу этого? Кто может быть несправедливее того, кто измыслил ложь об Аллахе?» (сура 18 «Пещера», аят 15); «Если они не приведут свидетелей, то перед Аллахом они — лжецы» (сура 24 «Свет», аят 13).
‘Убайдаллах ибн ‘Умар рассказывал: «Я встречался с законоведами Медины, и они относили высказывания о толковании к великим грехам, и среди них были Салим ибн ‘Абдаллах, аль-Касим ибн Мухаммад, Са‘ид ибн аль-Мусайяб и Нафи‘». Он же передал со слов Яхьи ибн Са‘ида: «Я слышал, как один человек спросил Са‘ида ибн аль-Мусайяба об аяте из Корана, и тот сказал: “Я ничего не говорю о Коране”» [Табари 1/79].
Яхья ибн Са‘ид также рассказывал, что Са‘ид ибн аль-Мусайяб говорил только о том из Корана, что было известно. Язид ибн Абу Язид рассказывал: «Когда мы спрашивали Са‘ида ибн аль-Мусайяба о запретном и дозволенном, он был самым знающим среди людей. Когда же мы спрашивали его о тафсире какого-нибудь аята из Корана, он умолкал, словно ничего не слышал». ‘Амир аш-Ша‘би сказал: «Клянусь Аллахом, нет такого аята, о котором я не спрашивал, но ведь это — рассказ о Великом и Могучем Аллахе» [Табари 1/80-81].
Также сообщается, что Масрук сказал: «Опасайтесь толковать Коран, потому что это — рассказ от имени Аллаха» [Фадаиль аль-Куран 849]. Мухаммад ибн Сирин рассказывал: «Я спросил ‘Убайду ас-Сальмани об аяте из Корана, и он ответил: “Бойся Аллаха и поступай правильно, потому что тех, кто знал, о чём был ниспослан Коран, уже нет”» [Фадаиль аль-Куран 848].
Комментируя эти сообщения, Ибн Касир пишет: «Эти достоверные сообщения и похожие на них высказывания первых мусульман означают, что они опасались комментировать Коран, не имея знаний об этом. Но если кто-либо говорит то, что ему известно из арабского языка или шариатских наук, то в этом нет греха. Поэтому со слов этих и других учёных передаются различные толкования, и между их толкованиями и подобными высказываниями нет противоречий. Они говорили то, что знали, и молчали, когда не знали, и поступать так обязан каждый. Ты обязан молчать, если у тебя нет знания, и обязан говорить, если тебя спрашивают о том, что тебе известно, потому что Всевышний сказал: “Вы непременно будете разъяснять его людям и не будете скрывать его” (3:187), и потому что в хадисе, переданном через несколько путей, говорится: “На того, кто скрывает знания, когда его спрашивают о них, в день воскресения будет надета огненная узда”» [Ибн Касир 1/13-14]. Этот хадис со слов Абу Хурайры приводится во многих сборниках [Ахмад 8035, Абу Давуд 3658, Тирмизи 2649, Ибн Маджа 266, Сахих аль-джами 6284].
В этой связи следует знать, что богословы разделяли коранические знания на четыре уровня. Ибн Джарир передал слова Ибн ‘Аббаса: «Толкование имеет четыре раздела. Первый известен арабам из их речи. Второй понятен даже невеждам. Третий знают учёные. А четвёртый не знает никто, кроме Всевышнего, а тот, кто претендует на знание его наряду с Всевышним, тот лжец» [Табари 1/70, Учение о толковании Корана [1]/79].
Совершенно очевидно, что известное арабам относится к области языкознания, лексики, словообразования. Понятное даже невеждам — это ясные аяты о единобожии и основах религии, где каждое слово имеет одно ясное значение. Что касается известного учёным, то сюда относятся религиозные предписания, разъяснение изложенного кратко, уточнение выраженного в общем смысле и т. п. Что же касается известного одному Аллаху, то это — сокровенное знание, толкования слова «дух», «раздельно читаемых» букв и т. п.